Горшечник из глины творит,
Что хочет, что нужно, что лучше.
Податливо глина молчит,
Ему повинуясь послушно.
Как много придется терпеть -
Всего она даже не знает:
Шлифовка и обжиг в печи
Ее впереди ожидают.
Но знает гончар, для чего
Все это она переносит.
Когда завершится процесс,
Когда заблестит красотой,
Уже ни о чем не расспросит.
Вот так надо мною всегда
Работают руки Господни.
Я знаю – не будет вреда,
Пусть даже пройду средь огня
Скорбей и страданий сегодня.
Господь мой мудрей, чем гончар.
Он знает, что нужно, что лучше.
В руках Его глиной хочу
Быть мягкой, пластичной, послушной.
Я быть не хочу черепком,
Который с Создателем спорит.
Который впоследствии выбросят вон,
Другого уже он не стоит.
Хочу я не тратить отмеренных сил
На глупые эти вопросы:
«За что?», « Почему?», « Для чего?» и «Зачем?»
Он знает! Он видит! Он спросит!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
